Депутат Госдумы, возглавляющий «думскую группу дружбы с Народным советом ЛНР», Виктор Водолацкий – об отношении Запада к украинским военным, о Зеленском и его команде, смертной казни националистов и о том, что изменилось у жителей ЛНР и ДНР с начала спецоперации
Недавно Лисичанск перешел под контроль союзных сил России и Луганской Народной Республики. Это был последний город ЛНР, который находился под контролем Вооруженных сил Украины (ВСУ). О том, как проходит освобождение территорий, как протекает процесс восстановления донбасских районов и о законодательных изменениях с учетом проведения специальной военной операции (СВО) в интервью ТАСС рассказал депутат Госдумы, первый зампред думского комитета по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками, глава думской группы дружбы с Народным советом ЛНР Виктор Водолацкий.
– Практически с самого начала СВО вы находитесь в Луганске. Почему вы поехали в место проведения военных действий и почему выбор пал именно на ЛНР?
– На территории Донбасса я нахожусь с 25 февраля, с начала проведения СВО.
Вообще я на территории Донбасса нахожусь с 2014 года, с того момента, когда народ Донбасса принял решение, что на их земле больше никогда не будут ходить неонацисты. И с этого момента я активно им в этом помогаю. Почему я это делаю – потому что исторически это территория всевеликого войска донского, а я около 14 лет был атаманом. Поэтому все эти годы я был там.
– Помимо того, что вы депутат, вы также казачий генерал и часто говорите о военных успехах казаков. Какой вклад казаки вносят в освобождение территорий? Сколько казачьих полков участвуют в СВО?
– Начиная с 2014 года, количество казаков было огромное, учет, конечно, никто не вел. Могу сказать, что их было более 10 тыс. в разных подразделениях и структурах. Они защищали свою землю с оружием в руках, потому что, еще раз повторю, – это земля донских казаков. Еще до начала специальной военной операции они сражались с нацбатальонами, «Правым сектором» (запрещен в РФ – прим. ТАСС) и не допускали их продвижения. На территории Донбасса работает шестой гвардейский казачий полк. О нем недавно говорил глава Чечни Рамзан Кадыров, что полк Ахмата Кадырова рядом, вместе с казачьим полком освобождает территории. То есть эти два подразделения, по его словам, лучшие и самые боеспособные сегодня. Плюс до начала СВО было шесть казачьих батальонов, а уже сейчас сформирован еще один казачий полк – 208-й. То есть общее количество казаков, которое сегодня находится на территории СВО, – около 5 тыс.
– В начале операции многим казалось, что СВО закончится быстро, буквально за несколько недель. Каковы были ваши ожидания?
– Я знал, что за восемь лет ВСУ, нацбатальоны при поддержке сил и стран НАТО сформировали мощные укрепрайоны – в районах Авдеевки, Краматорска, Волновахи, Мариуполя, Попасной, Рубежного, Северодонецка, Лисичанска. Это мощная система, которая строилась восемь лет при поддержке западных специалистов. И пройти ее очень быстро – заблуждение наших обывателей. И наши военные знали о том, что будет происходить и какие ресурсы необходимо задействовать для того, чтобы добиться успеха. Поэтому проход каждого рубежа – это титанические усилия наших подразделений. Мы боремся не с нацбатальонами, не с «Правым сектором» – там вся элита спецподразделений НАТО. Вот почему мы так долго брали Попасную, почти месяц. Это небольшой город, 36 тыс. населения, но вокруг него была создана такая мощная система, сколько там было вооружения, что нам пришлось каждую улицу, переулок, брать по несколько дней, вступая в рукопашную схватку для того, чтобы мирные жители, которые оставались в подвалах, не погибли.
Мы видели с квадрокоптеров, как подъезжали около 30-40 «хамеров» (американские бронеавтомобили HMMWV – прим.ТАСС), забирали своих наемников, но не забирали ни одного ВСУшника.
Для них украинские солдаты отработанный материал, их считают мясом. Вот такая политика западных специалистов
Они своих спасают, а украинцы им не нужны, они для них как расходный материал, к большому сожалению.
– Какой прогноз вы можете дать сейчас?
– Луганская Народная Республика уже вошла в свои конституционные границы. Теперь наши подразделения начнут помогать Донецкой Народной Республике, чтобы освободить Краматорск, Славянск, Авдеевку и тоже войти в свои границы. У нас существует масса обращений от наших жителей – русского мира, которые говорят о том, что в той же Николаевской, Харьковской, Одесской областях очень срочно и быстро делаются еще одни укрепрайоны. Пусть не такие мощные, как на Донбассе, но там устанавливается то вооружение, которое может стрелять по уже освобожденному Донбассу. И оно сможет стрелять по территориям российских городов: Белгородской, Брянской, Курской областям. Поэтому главная задача сегодня – сделать так, чтобы то оружие, которое поставляет Запад, было отодвинуто на достаточное расстояние, при котором оно не достанет до границ ЛДНР, и, естественно, России.
– По Донецку регулярно наносятся удары, преимущественно из района Авдеевки и Марьинки, где сконцентрированы значительные силы ВСУ. Какую цель преследуют украинские вооруженные силы? Когда эта угроза для Донецка может быть нейтрализована?
– Под Авдеевкой наши советские инженерные войска построили мощные сооружения, которые были предназначены для спасения людей и техники на время, не дай Бог, ядерной войны. И в 60-е годы эти сооружения строили очень хорошо, так что сегодня их тяжело взять любым оружием, которое у нас есть. Эти укрепления уходят на несколько десятков метров вниз. И как раз там находятся склады вооружения ВСУ. Военные, выходя на поверхность, обстреливают Донецк и затем снова уходят туда. Плюс доставляется еще то оружие, которое поставляют западные страны. И каждый снаряд, который летит сегодня в Донецк и убивает мирных граждан, – на совести того же [президента Франции Эмманюэля] Макрона и [канцлера ФРГ Олафа] Шольца. Если бы они не поставляли это оружие, у нас не гибло бы мирное население.
Сейчас Авдеевка взята в жесткое кольцо. ВСУ не будет поставляться оружие, оттуда их достать из-за сложности инженерных коммуникаций тяжело. У них [боевиков – прим. ТАСС] два выхода будет – или умереть в этих подземных казематах, или выйти и сдаться. Но они понимают, что именно там находятся самые злобные, яростные люди, которые стреляют по мирным гражданам, и знают, что их ожидает.
– Речь про казнь?
– Да, на Донбассе смертную казнь никто не отменял. И если произойдет то, что должно произойти с этими наемниками, которых ждет военный трибунал и смертная казнь, то для многих это будет показатель того, что наказание неминуемо. И не просто обмен пленными, и не просто через 10 лет ты вернулся и продолжаешь свое дело. Мы не должны наступать на одни и те же грабли. Когда в 50-х годах большинство руководителей лидеров националистов посадили в советские лагеря и дали им по 10 лет, они в 60-х годах вернулись, а никто их не перевоспитал. Они как были злобные и ненавидящие русский мир, так и остались. И сегодня их дети, которых они воспитали в таком духе ненависти, возглавляют правый сектор и нацбатальоны.
Поэтому посадить сегодняшних националистов и через 10 лет их выпустить – мы снова для своих детей и внуков создадим такую же ситуацию, как сегодня
– Какие перспективы откроются после разгрома донбасской группировки ВСУ?
– После разгрома донбасской группировки ВСУ начнется оказание помощи русскому миру, который ждет своего спасения на территории Херсонской, Николаевской, Одесской, Харьковской областей. Там, где сегодня Запад строит новую линию укрепрайонов. Мы должны на максимальное расстояние отодвинуть то смертельное оружие, которое поставляет Запад. Вот может стрелять оно на 300 км – мы должны на это расстояние его отодвинуть, чтобы до нас не доставало. Если оружие, которое на 500 км стреляет, значит, мы должны предусмотреть и этот вариант. Пусть его немного будет, но оно может стрельнуть по нам. Значит, мы его должны отодвинуть на 500 км от границы.
– Как поменялась тактика ВСУ с начала СВО?
– Тактика ВСУ не поменялась, поменялась тактика «Правого сектора» и нацбатальонв. Они понимают, что самые злобные и ярые националисты в плену или уже погибли. Сейчас впереди идет не молодежь, впереди идут подразделения ВСУ, которые набирают людей уже преклонного возраста. Так называемых «добровольцев» вылавливают по рынкам, магазинам, в полях с трактора снимают и отправляют на передовую, а они массово начинают сдаваться в плен. Потому что они даже оружие в руках держать не умеют, их бросают на убой. И у солдата ВСУ сегодня есть выбор – сражаться с нашей армией, сдаться в плен и если отступить, то быть убитым «Правым сектором». Некоторые выбирают сдаться в плен. Например, 24 июня как раз под Горским сдались 600 солдат ВСУ. Из них больше 400 призваны 10-20 дней назад, если посмотреть по военным билетам. Некоторые, конечно, махровые убийцы, которых надо судить.
– На ваш взгляд, возможно ли еще урегулирование ситуации путем переговоров?
– Мы бы хотели, чтобы были переговоры. Мы не хотим, чтобы украинские граждане, которые сегодня держат в руках автомат, смотрели на нас через его прицел. Но, к большому сожалению, там не с кем вести переговоры. [Президент Украины Владимир] Зеленский и его команда не самостоятельны, они не принимают ни одного решения.
– В последние месяцы напряженная ситуация также наблюдается в Приднестровье. Зеленский на совместной пресс-конференции с [президентом Молдовы Майей] Санду заявил, что Украина готова к нанесению удара по Приднестровью. При этом он назвал республику «временно оккупированными территориями Молдовы». Как вы оцениваете подобные заявления Зеленского? Насколько вероятным является удар Киева по Приднестровью? К каким последствиям это может привести? В состоянии ли российский миротворческий контингент сдержать возможную агрессию Украины?
– Такие заявления Зеленский делает, когда у него начинается наполеоновский синдром. То, что он нанесет удар по Приднестровью, это бред сумасшедшего, больного человека. Никогда он его не нанесет, этого не будет. Тот контингент, который у нас там существует, сдержит любые силы и средства, но, естественно, мы будем ему помогать, потому что там наши люди, наша российская армия, мы ее не бросим. И Санду об этом знает, и поэтому она не делает таких заявлений.
– С февраля в Россию приехало много беженцев из Донбасса. Эти люди готовы и хотят работать, но здесь они сталкиваются с трудностями, например, их не берут на работу без патента. Планируются ли какие-то изменения в данной сфере?
– Как раз сейчас наше Министерство труда специально разрабатывает соответствующие изменения, чтобы эта категория граждан [беженцев – прим. ТАСС] могла быстрее адаптироваться к той жизни, которую они выбрали. Необходимо признать их дипломы, дать им патенты, если это патентованная или лицензированная работа. То есть на сегодняшний день каждому депутату поставлена четкая задача [секретарем Генсовета «Единой России» Андреем] Турчаком и [руководителем фракции «Единая Россия» в Госдуме Владимиром] Васильевым о том, что на любые обращения жителей, которые попали в ту или иную жизненную ситуацию, мы должны быстро реагировать, что мы и делаем. Мы максимально быстро стараемся решать все вопросы, чтобы люди чувствовали себя комфортно.
Учитывая, что я представитель Ростовской области и живу там, это единственная территория, которая выдержала то, что было в 2014 году. Регион смог развернуть за сутки временные пункты регистрации, открыть законсервированные детские лагеря, а это значит – вывести людей на работу, организовать туда завоз постельного белья, продуктов питания. Самое главное – мы предложили им работать по тем специальностям, по которым они хотят.
– В апреле в первом чтении был принят президентский законопроект «О гражданстве». Недавно глава комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Леонид Калашников сообщил, что ко второму чтению поступило большое количество поправок, в том числе связанных с СВО. Какие еще поправки необходимо внести в этот законопроект с учетом ситуации с беженцами?
– Во-первых, у нас несколько законопроектов о гражданстве. В базовом законе мы хотим, чтобы те субъекты права, которые претендуют на упрощенную процедуру получения гражданства, не ограничивались точечными областями. Например, в законе прописаны жители Херсонской и Запорожской областей. Но есть огромное количество людей, которые нам поверили и верят, что мы вернемся. Большинство людей, которые уехали, например, из Харьковской области в Россию, сегодня бесправные – в Украину они не вернутся, они там практически преступники, а у нас могут возникнуть сложности с трудоустройством с украинским паспортном. Поэтому мы не должны ограничивать их. Нам нужно не ставить точечно какие-то области, а для любой области Украины, жители которой хотят стать гражданами РФ по упрощенной системе, создать именно такую, протянуть им руку помощи.
– Будут ли в случае вхождения освобожденных территорий в состав РФ проводиться довыборы в Госдуму?
– На момент выборов депутатов VIII созыва у нас было более 500 тыс. избирателей, проживающих на территории Донбасса, и они активно принимали участие в выборах. Когда Турчак ездил по городам и селам Донбасса, выступая и говоря о программе «Единой России», то многие предложения жителей Донбасса вошли в нашу народную программу. Тогда они голосовали на избирательных участках в Ростовской области. Априори у них сегодня есть депутаты в Госдуме. На сегодняшний день тот же [депутат Госдумы Дмитрий] Саблин, хоть он избирался от Новой Москвы, но он как уроженец Мариуполя восстанавливает свой родной город. Можно сказать, что он является представителем тех людей, которые голосовали на выборах в Госдуму. Я всю избирательную кампанию проездил в Донбасс и побывал в тех уголках, где не были даже некоторые местные главы. Поэтому на сегодняшний день жители Донбасса априори считают, что я представляю их интересы и защищаю их. Поэтому я и возглавил группу дружбы Госдумы с Народным советом ЛНР.
– Какие перспективы вхождения республик Донбасса в состав России?
– Когда я приезжаю на освобожденные территории с гуманитарным грузом, говорю людям, что к ним приехал депутат Госдумы, они в шоке, но сразу же задают вопрос: «Когда мы получим паспорта РФ и когда войдем в состав РФ?». Это говорят жители, которых только что, буквально утром, освободили от националистов. То есть восьмилетняя политика промывания мозгов, навязывания националистической пропаганды не дала результатов. Люди хотят быстрее войти в состав РФ. Поэтому после освобождения Донбасса, я думаю, ни у кого из нашего руководства не хватит смелости запретить людям выйти на референдум и проголосовать за вхождение в состав России, потому что это воля большинства. Воля тех людей, которые имеют паспорт РФ, партийный билет «Единой России», а их, кстати, очень много, – уже более 15 тыс.
– Планирует ли «Единая Россия» открывать новые центры гуманитарной помощи?
– Сейчас у нас 19 центров, в ближайшие дни откроем еще два. Мы открываем гуманитарные центры по мере освобождения территорий. Планируется открыть их в Северодонецке, Лисичанске, потому что это огромные города с большим количеством людей и, естественно, мы должны это сделать. Мы только освободили Камышеваху, Золотое. На днях «Единая Россия» привезла туда продукты питания. Люди, находясь под обстрелами, были без воды, еды, света. Когда мы с [замсекретаря Генсовета «Единой России»] Анной Кузнецовй приехали в Первомайск, и в это время «Единая Росси» привезла часть людей из населенного пункта Попаснянского района, который был освобожден, – я такое видел только в фильмах про издевательства фашистов в концлагерях, когда показывали этих людей, которые одна «кожа да кости». Мы с Анной Юрьевной видели таких людей. Они не могли сами ходить, их выносили из подвала на носилках. Это кости, обтянутые кожей, на это страшно смотреть. И если бы чудаки из ПАСЕ, Евросоюза увидели их, думаю, у них хоть чуть-чуть совесть бы проявилась. На сегодняшний день мы активно работаем на территории Донбасса, потому что мы считаем это своей целью и задачей. Нам поверили люди, и мы обязаны оправдать их доверие.
– На Донбассе уже началось масштабное восстановление, многие российские регионы включились в этот процесс. Как это сказывается на мирной жизни ДНР и региональной экономике?
– На сегодняшний день комиссия [штаб по восстановлению освобожденных территорий Украины – прим. ТАСС], которую возглавляет вице-премьер Марат Хуснуллин, кроме восстановления территорий, которые разрушили фашисты, помогает параллельно заходить на территорию инвесторам, чтобы восстанавливать экономику двух республик. Ведь Донбасс самодостаточный регион. Он всегда был донором и богатым регионом. И я знаю, что если мы восстановим все то, что там было разрушено, то [жители Донбасса] не будут сидеть на шее бюджета РФ, а смогут вести самодостаточную жизнь только за счет регионального бюджета, и люди, которые сейчас уехали в Россию, в любом случае захотят вернуться обратно.
Мы восстанавливаем те предприятия, которые могут завтра заработать. Взять, например, Стахановский вагоностроительный завод. На него уже есть заявка на 3 тыс. вагонов. И сейчас помочь восстановить его – сразу появятся рабочие места (уже есть заказы). Или взять Алчевский металлургический комбинат. Он по мощности был в десятке лучших в Советском союзе. Если запустить все печи, он выйдет на уровень рентабельности и доходности, позволяющей содержать и наполнять бюджет ЛНР и помогать восстанавливать свою инфраструктуру. Таких предприятий на Донбассе десятки. Некоторые наши обыватели говорят: «Вот, обуза нам, мы будем за счет нашего бюджета строить там дороги, мосты, у нас самих этого нет» – это неправильно. Мы сейчас должны помочь нашему русскому человеку, который там живет, и это воздастся сторицей. Повторю еще раз – Донбасс богатый регион, и нам снова нужно сделать его таким. Он таким и будет в составе РФ.
Беседовала Анастасия Кирсанова
Источник: «ТАСС»
